Тонкогубый немного подумал. Покачал головой:
— Мама, наверное, волнуется. Мы скоро полетим домой?
Им принесли завтрак: сосиски с картофельным пюре, салат, по паре тостов, джем в крошечных баночках и кофе. Они поели молча — комедия кончилась, начиналась работа.
Вечером третьих суток полета к нему подполз-подкатился молодой мужчина. Его костюм до сих пор казался отглаженным — дорогая ткань сопротивлялась заточению изо всех сил. Но небритое лицо и выбившаяся из брюк рубашка не оставляли и намека на элегантность.
— Брось, — разбирая постель, сказал Артур. — Этот фильм оплачивал «аТан». Все фильмы, где Кертис Ван Кертис — белокурый юноша-склеротик, влюбляющийся в непроходимую дуру, оплачиваются «аТаном». Это снижает зависть и агрессию.
— Все так говорили. У всех был кнут и пряник. Я уже чувствую, когда что-то ломается… вот как здесь. Они нас раскусили.